Мы постарались сохранить авторские орфографию и пунктуацию
7 декабря 1941 г.
«Добрый день, дорогие семейники!
Сегодня воскресенье – 7 дек. 41 г.
На улице мороз – 22 градуса, да и в комнате не много теплее - +4 градуса С.
Мы теперь большего тепла в комнате и не ожидаем, т.к. отопительные батареи остыли и не будут больше нагреваться, правда нас не много спасатае на кухне плита которую все же каждый день топим и у нее обогреваемся. В остальном пока перелома к улучшению нет. Удается каждый день пока что нибудь в кастрюле сварить, хотя с каждым днем наш суп все жиже и жиже варится. Надеюсь понимаете почему? Сегодня днем встали на плите вся квартира кто что мог приготовить приготовили и мы так же, закусили для воскресения по раньше, Валя поехал на станцию на дежурство к 3 ч. дня, а я остался дома решил пока светло написать Вам письмо, а то вечером с коптилкой писать невозможно, да к тому же холод.
Пока у нас еще хорошо, есть вода в квартире, за то другого ничего нет. Правда к нашему счастью пока наша квартира располагает дровами для плиты
Суп варим в кастрюле, которую я принес от отца Назаровых, т.к. раньше брали у своих жильцов, а теперь они к нам приехали и не удобно у них просить и мы решили попросить у Назарова, ведь у них так же бездействует, так и сделали. Каструля большая очень для нас удобна.
Могу сообщить приятные разговоры в части эвакуации нашего института. Это было бы прекрасно. Но пока это все только проходит ввиде подготовки в этом нет ничего определенного. Эвакуация если состоится нужно будет пройти пешком примерно километров 200, а там и поезд, но это все не страшно, но вопрос в одно упирается удастся ли это проделать. Говорят что в таком духе уже эвакуация про ходит, та у Назаров Н. Вл. хочет поступить ибо здесь оставаться нет никакого смысла. Мы с Валей решили если мне представится возможность покинуть Ленинград, то безусловно это нужно сделать немедленно, ибо наши личные силы с каждым днем слабеют и слабеют. Как только что будет выяснено более определенное с эвакуацией то постараюсь сообщить сразу. Стал писать реже, но это потому что очень жизнь наша стала за последнее время не отрадна, да и некогда и писать, не всегда себя чувствуешь более-менее нормально. Последний раз писал 2/XII я Вам открытку.
Пишу коряво, озябли очень пальци. Сейчас иду на почту выкуплю свои граммы хлеба и домой больше никуда для выходного не иду надо не много отдохнуть, а то ноги не ходят, ведь теперь не как раньше сел и поехал, приходится больше пользоваться услугами ног, которые также в этом часто отказывают.
Кончаю. Всем, всем привет
Не верится что может быть удастся встретиться. Хорошо бы.
Уже ли это все пустой звук что удастся выбраться от сюда?
Будьте здоровы
Остаемся живы.
Привет от Вали.
Владимир.
Предпоследнее письмо от вас получил от 10/XI».
23-е дек. 1941 г.
«Здравствуйте уважаемая Любовь Петровна!
К Вам обращает с просьбой, за советом тот самый Володя из Прилук, который в прошлые годы так аккуратно посещал Ваш дом в свои каникулы – летом и зимой.
Пишу из Л-да, а потому Вам должно быть не безизвестно наше положение.
Короче. 13-го декабря 1941 г. в 4 ч. утра в больнице скончался мой брат – Валериан Алексеевич. Как больно, как жаль – трудно представить, да, но приходится переживать, хотя сам так же скверно себя чувствуешь, что вот только через 10 дней я был в силах написать это письмо.
Я не знаю плохо или хорошо но я домой сообщил одно – с 13/XII Валя находится в больнице. Мне абсолютно здесь ни кто не советует об этом сообщать сразу домой, и я решил на Ваше усмотрение. Возможно в начале посоветуйтесь с Зосей, т.е. ему скажите, а потом там как нибудь и Маме с Крестной. Вобщем я к Вам в части этого обращаюсь за помощью, ибо я лично сейчас ни начто не могу решиться т.к. очень сильно мое здоровье подводит меня, я с большим трудом пишу это письмо – холодно, особенно рукам и др.
Итак, я до получения Вашего ответного письма домой ничего сообщать о смерти Вали не буду. Все, что в моих силах устроить для Вали после его смерти я постарался и стараюсь устроить.
Причина всего этого – переутомление, общая слабость, сердце и т.д. ...
Пишите, я очень жду Вашего ответа.
Вот и сегодня так же написал домой письмо, но несколько иного содержания, пришлось про Валю им пока солгать.
Может быть вытянет мой чахленький организм и тогда на бумаге или лично о всем поговорим по настоящему.
Будьте здоровы
Всем привет.
Владимир».
23-е декабря 1941 года
«Здравствуйте дорогие родственники,
Мама, Крестна и Зося!
Сообщаю пока живы, но живем не важно и особенно в последнее время здоровье. Как ни жаль, как не печально, а Валя с 13-го декабря находится в больнице. Болезнь, конечно одна, переутомление, слабость и т.д. а следовательно сердцу достается.
Я пока валяюсь дома, стараюсь по возможности реже выходить на улицу, у меня то же самое, да еще привязался несчастный кашель, как только более лучше будут ходить трамваи постараюсь съездить в центральную поликлинику к специалистам.
Числа 14-15-го у нас были сильные морозы, сейчас теплее, вчера даже на улице +2 градуса, а отсюда и в комнате температура выше. Как видите последнее время так складывались обстоятельства, что даже больше двух недель буквально не мог Вам ничто написать. В последний раз я писал 7 и 2 декаб. и 23 ноября, а от Вас я получил письмо от 1/XII и открытку от 22/XI.
Т.к. на кухне каждый день пока топим плиту, а иногда и не один раз, то я почти все время обтираюсь в этой кухне, пока удается кое что себе сварить и скипетить, правда запасы, вернее получается продукты, подводят, но ничего может быть протянем еще не множко, ведь наши дела на фронтах идут не плохо, и это верный предвестник всяких прибавок и улучшений. Так что последние четыре ночи я даже спал в кухне на плите или на походной кроватке (Александры Алекс.) если таковую занимают боле нужные люди, к тому же сейчас хотя и теплее (+5 градусов) в комнате но все равно сырой воздух, а это все равно плохо.
Вот сейчас время 2 ч. дня, я один в квартире и пишу письмо опять на кухне.
С эвакуацией пока у нас молчат, возможно это вызвано тем тем что скоро будет настоящий открыт ж.д. путь, это конечно думаю лично я. Поздравляем с проходящим праздником – Ник. Днем.
У нас в квартире умер 17/XII Сергей Александрович (жилец) – жаль старичка, но что поделаешь в данное время, когда начинают и молодые так же быстро таять, как и пожилые. За Вас мы стали более спокойны. Будем надеятся на лучшее, не…
Может судьба еще даст возможность повстречатся, поделится и вспомнить трудные, прожитые времена, и лишьний раз выразить презрение к нашим врагам. На этом кончаю, а в общем хочется не множко здоровья и пережить это трудное, но как будто кончающееся время.
Всем, всем привет
Крепко целуем Маму, Крестну, Зосю.
До свидания
Владимир
P.S. Простите, я даже забыл, что уже не рано будет, если я Вас сейчас поздравлю с праздником Род. Хр. Желаем наилучшего».
Продолжение следует...